Волчий лог  - Делия Росси

Углядела и нахмурилась.

— А я-то думаю, чем ты его зацепила, что он сразу женился? А ты просто удачно залетела.

«Заклятая подруга» хотела еще что-то добавить, но тут у нее зазвонил мобильный.

— Сколько лет, сколько зим! — воскликнула она, приложив телефон к уху.

— До свидания, Нелли Игнатовна, — попрощалась я, торопясь покинуть аптеку.

Вот почему так? Когда хочешь сохранить что-то в тайне, об этом тут же узнают самые неподходящие люди! Просто злой рок какой-то…

Я спустилась со ступенек, нырнула в теплое нутро машины и посмотрела на сына.

— Доел?

— Ага. Ма, а там еще тортик, это кому?

— Ника тебе передала. Но есть его будешь дома.

Я вырулила на дорогу и свернула на Яблочную, чтобы немного срезать путь. Мимо мелькали светящиеся окна домов, витрины магазинов, яркие вывески. Вскоре впереди показалась проходная.

Снегопад усилился. Стоило шлагбауму опуститься за нашей машиной, как началась настоящая метель.

— Ничего себе! — удивленно воскликнул Никитка, отрываясь от телефона. Стас подарил ребенку айфон последней модели, и сынка с ним теперь не расставался ни на минуту. — Так и заблудиться можно!

— Не бойся, не заблудимся.

Я переключила фары на дальний, но с ним стало только хуже, и мне пришлось снова вернуть ближний свет.

Джип утробно рычал и упрямо катил вперед. Да, это не моя многострадальная «Калина»! Та бы уже давно увязла в белом месиве и заглохла. Я крепко держала руль, вглядываясь в едва видимую дорогу, и старалась не сбиться с еле заметной колеи. Главное, не съехать. Остальное не страшно.

Сынка отложил мобильный.

— На обочинах сугробы выше, — глядя в окно, тихо сказал Ник. — Если смотреть на них, то мы не потеряемся.

— Точно, — улыбнулась я, включая радио.

Нужно было отвлечь сына от напряжения, повисшего в салоне. Ни к чему ребенку лишние загрузы.

«Между нами любовь, между нами любовь, — донеслось из динамиков. — Между нами любовь, вот такая, вот такая любовь…»

Под динамичную песню группы «Серебро» дело пошло веселей. Машина уверенно пробиралась сквозь буран, вскоре показался указатель на Брагино, и спустя двадцать минут мы уже уткнулись в заметенные сугробами ворота.

Те медленно разъехались в стороны, заставив снег осыпаться. Как же хорошо, что Стас распорядился установить новую электронную систему, и теперь не нужно было выходить из машины и возиться с тяжелым замком.

Охранник выглянул из сторожки, но я не стала останавливаться и сразу поехала к дому, где нас уже ждала невозмутимая баба Люба и вкусный горячий ужин.

***

Сон был таким реальным, что я проснулась в холодном поту и потом еще долго не могла отдышаться. Перед глазами снова стоял тот промозглый осенний день, наглое лицо ухмыляющегося Вадима, его тяжелый взгляд, злость и презрение, и где-то в самой глубине — страх. Едва заметный, подленький, трусливый.

— Ну и что? Где теперь твоя гордость? — вновь звучал в ушах ненавистный голос. — Все? Нету? А нечего было выделываться. Тоже мне, королева нашлась! Нищета деревенская. Да я таких, как ты, пачками пользовал и выкидывал. И тебя выкину. Пошла вон, шавка беспородная!

Вадим тогда говорил, а я слушала и безуспешно пыталась подняться с холодного пола. Тело болело. Болело так, как никогда в жизни, но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, что творилось у меня в душе.

Ненависть. Тяжелая, страшная, нечеловеческая. Та, от которой нечем дышать и которая горит внутри едким огнем. Она единственная дает мне силы и помогает подняться. Она единственная меня поддерживает и толкает вперед, к красивому, но такому мерзкому лицу. И она же заставляет улыбаться, наблюдая, как стекают по нему капли крови из распоротой моими когтями щеки.

— Ах ты, тварь!

Удар приходится в грудь, выбивая дыхание и заставляя хватать воздух разбитыми пересохшими губами. А следующий — откидывает к стене, и на меня со всех сторон наползает спасительная темнота, отрезающая звуки мужского голоса, смех и отборный мат, перемежающий мерзкие по своему смыслу слова.

***

Утро принесло ясную солнечную погоду. Даже удивительно. Когда я выглянула в окно — глазам своим не поверила. От вчерашнего бурана не осталось и следа. Яркое синее небо, белоснежные сугробы, блестящие в ярких лучах сосульки.

Вчерашняя ночь казалась такой далекой, что мне и вспоминать ее не хотелось. Прошлое ушло. Оно больше никогда не вернется.

Если бы еще Стас был рядом… Странное дело: столько лет прожила одна, и ни один мужчина не был мне нужен, а тут, всего за несколько дней, так сроднилась с еще недавно чужим человеком, что уже не представляю без него своей жизни. Интересно, он чувствует так же? Или у волков по-другому?

Я разбудила Никитку, накормила его завтраком и отвезла в школу, а потом поехала в больницу. Пусть срок пока маленький, но лучше сразу Сергеичу показаться. Все равно ведь узнает, Верка не удержится, разнесет новость по всему поселку. А я так хотела подольше сохранить все в тайне от посторонних, насладиться своим состоянием, сказать мужу, подготовить сына к известию о рождении брата или сестры.

— А я тебя уже жду, — встретил меня Миллер.

Когда я вошла в его кабинет, Виктор Сергеевич оторвался от бумаг и посмотрел своим фирменным взглядом. Помню, когда Никиткой беременная ходила, я даже побаивалась старого врача, мне казалось, он вечно на что-то сердится: то результаты анализов ему не нравятся, то вес я не набираю, то еще что-нибудь. А вот когда пришло время рожать, тут-то я и поняла, что Сергеич — один из самых добрых людей, которых я когда-либо видела. Роды тяжелыми были, затяжными, он со мной двое суток рядом провел, не бросил, вытащил нас с сыном почти с того света. И потом сколько помогал.

— Слухами земля полнится? — усмехнулась я.

— Ты же знаешь, новости у нас быстро расходятся, — улыбнулся Виктор Сергеевич. — С утра вся поликлиника гудит.

Ну, Верка-зараза! Успела уже! Ее бы энергию да в мирное русло…

— Как себя чувствуешь? Хорошо? Ладно, давай я тебе направление на анализы выпишу, — посерьезнел Миллер. — А там посмотрим.

Он выдал мне необходимые бумажки, и я пошла в процедурную. Дежурила Танька Ефремова, моя бывшая одноклассница. Она быстренько взяла у меня кровь, а потом мы с ней пили чай в раздевалке и сплетничали. Вспомнили старых друзей, одноклассников и преподов, разные курьезные случаи из детства… Вот тут и выяснилось, что Орская вчера вечером обзвонила почти всех наших общих знакомых и растрезвонила новость о моей беременности.

— Инга, я вот до сих пор понять не могу, что вы с ней не поделили? — похрустывая вафлей, спросила Ефремова. — Чего она к тебе так неровно дышит?

Татьяна упустила подробности разговора с Орской, но я догадывалась, что ничего хорошего в них не было.